|
Не лишне вспомнить забытое старое!..
| |
| Александр | Дата: Понедельник, 07.10.2013, 20:34 | Сообщение # 1 |
 Красная рабоче-крестьянская Армия !
Группа: Историк
Сообщений: 132
Статус: Offline
| http://www.gipanis.ru/?level=1086&type=page
Не лишне вспомнить забытое старое!..
Казачье возрождение породило немало проблем. Некоторые объективно обусловлены, другие порождены амбициями атаманов, третьи проистекают из поверхностного знания истории или, того хуже, восприятия ее с точки зрения марксистской идеологии. Иногда, скажем, в прессе говорят аж о 50 миллионах якобы живущих в России казаков - это страдающие манией величия "атаманы" всеми правдами и неправдами стремятся увеличить число членов своих организаций. Для этого в "казака" зачисляют кого попало, "оказачивая" целые учреждения и предприятия, а свои действия оправдывают тем, что казачество всегда восполняло людские потери вовлечением в свои ряды "приписных". Не столь давно прекратили существование и всевозможные "казацко-крестьянские", "рабоче-казацкие" союзы, организаторы коих твердили, что казачество всегда было авангардом масс (подобно временам казацко-крестьянских войн Разина и Пугачева). Слов нет, был в казачестве институт приписных, и не выкинешь из истории колоритные фигуры вождей народных восстаний. Пора лишь отказаться от десятилетиями вбивавшихся в наши головы советских оценок их деятельности и взаимоотношений казаков и крестьян. Отношения эти не ограничивались лишь событиями войн, а имели более глубокие корни. Особенно наглядно эта проблема просматривается в истории днепровского (запорожского,
реестрового, "вольного") и донского казачества. А чистоту приводимого ниже анализа обеспечивает то, что в рассматриваемый временной отрезок днепровское казачество было в составе Речи Посполитой, донское - России; но решение проблемы было одинаковым на берегах Днепра и Дона.Проблема взаимоотношений днепровского казачества с крестьянством возникла в 1569 году с подписанием Унии об объединении Польши и Великого Княжества Литовского в единую Речь Посполитую. Польская шляхта стала приобретать земли в Литве - в первую очередь в "пустыне Надднепрянской" (граничивших с Запорожьем землях бывшей Киевской Руси, пребывавших в разорении после татарского нашествия). На полученные там фольварки и маетки шляхта переселяла посполитых крестьян из центральной Польши, Мазурщины, Галичины, Волыни,
Подолии. В ходе колонизации поляки столкнулись с днепровскими казаками, считавшими себя исконным населением Поднепровья и прилегающих территорий.
Эти потомки русичей-полян и после нашествия Батыя сохраняли независимость в низовьях Днепра и Дона (местах обитания протоказаков - берладников и бродников) от татарской Орды, полутатарской Московии, католических Польши и Литвы. Казакам были чужды переселенцы из Польши, Литвы, Волыни, Подолии и Прикарпатья, превращавшиеся в обезличенных "украинцев", жителей восточной окраины Речи Посполитой.В начале 30-х годов XVII-го столетия началось массовое заселение спланированных французским инженером Боп-ланом на казачьих землях поселений (к 1638 году была заселена тысяча из них), и казаки взялись за оружие против незваных гостей, магнатов-католиков.Первой, как обычно, поднялась Запорожская Сечь, поддержанная казаками Канева, Стеблиева, Корсуня, в том числе реестровыми. Десятитысячное казачье войско во главе с Павлюком и Скиданом, однако, в 1637 году потерпело неудачу под Кумейками и Мошнами. На следующий год выступило казачество левого берега Днепра под началом атаманов Острянина и Гуни, но и его ждала неудача. Сотни новых поселений продолжали возводиться еще быстрей под охраной отрядов коронного гетмана Конецпольского. Между тем немалая часть посполитых бежала на Сечь, стремясь обрести вольную жизнь. Казакам же нужны были не лишние голодные рты, а доблестные "степные лыцари", и за право быть вольным надо было платить кровью, даже жизнью. Поэтому на Сечи принимали не всех подряд, стремясь беречь свои ряды от чуждых ему людей. Естественно, это не нравилось искателям привольной жизни, и однажды они пытались создать собственную Сечь при впадении речки Тешлык в Южный Буг. Избрав гетмана, назвавшегося Адамом Тешляком, они подняли бессмысленный из за малочисленности и плохого вооружения бунт против своих панов. Когда казаки и окрестное селянство его не поддержали, они занялись обычным разбоем, не делая разницы между украинскими и польскими купцами, католиками и православными. Новоявленные "сечевики" начали грабить даже казаков-чумаков, и казаки сами разгромили "Тешляковскую Сечь", разделавшись с ее обитателями как со злейшими врагами, навсегда отбив у
посполитых желание именоваться степным рыцарством.Тем не менее, казачество и посполитые нередко участвовали в совместных восстаниях. Заставляло их стать в единый строй ожидание поддержки друг друга в достижении собственных целей. Казаки привлекали посполитых в походы для борьбы с проникновением на Украину католичества и униатства, защиты своих прав; крестьяне надеялись с помощью казаков избавиться от панов-ляхов (а еще лучше - уничтожить их до единого). И никогда не завершались их временные союзы счастливо для обеих сторон. Если совместная борьба была успешной, казаки, удовлетворив свои требования, тут же забывали о союзниках; если грозила закончиться поражением, посполитые выдавали противнику своих предводителей-казаков, покупая себе жизнь.Этим пользовались правители Речи Посполитой. Безжалостно карая казаков за участие в восстаниях смертью, они были снисходительны к посполитым, ограничиваясь обычной поркой и возвращая их прежнему хозяину. Посполитые ведь - "только рабочее быдло, которое уничтожать не рационально, а покорив и наказав, лучше снова запрячь в ярмо". И крестьяне вели себя в боях совершенно иначе, чем казаки. Например, при отступлении казацко-крестьянского войска после поражения под Берестечком казаки сражались до последнего, а посполитые удирали толпами - хотя именно они отличались в грабежах и бессмысленном уничтожении панских имений, изощренной жестокости ко всем полякам, не взирая на пол и возраст. Шляхта беглецов-посполитых не убивала, а король объявил им прощение, даже велев раздавать пищу, чтобы они могли возвратиться к хозяевам. Польский историк Шейноха писал: "Между народом и Казаками не возникла связь, какое-либо душевное братство. Казаки, люди "шляхетско-рыцарского права", по-своему осуществляли древнее понятие о предназначении рыцарской нации. Народ же в происходящей перед ним борьбе, казачье-панской, жадно искал стороны более сильной и обычно ее придерживался. Только единицы, казачьи души, считанные тысячами, избирали для себя жизнь Низа. Селяне же вообще в каждом из казачьих восстаний становились с войсками коронными против Казаков.Павлюка под Мациевичами вместе с польскими солдатами громили волынские крестьяне. Острянина на реке Суле задержали заднепровские волости. Народ всегда склонялся к более сильному, а за деньги крестьяне помогали даже Туркам. Когда под Хотином Турки ничем не могли оборониться от Запорожцев, банда подольских крестьян нанялась к султану сжечь казачий лагерь; но ее вовремя обнаружили Казаки и вырезали в пень... "Шейнохе вторил кавалер Пьер Шевалье, совершивший в составе польских войск ряд походов в войну с гетманом Богданом Хмельницким. Француз был потрясен случаем во время битвы под Берестечком. Триста казаков, прикрывая отход товарищей через болота, погибли до единого, причем последний из них, имея четырнадцать ранений и получив от наблюдавшего за боем польского короля прощение, продолжал сражаться и был заколот немецкими ландскнехтами. Говоря о трусости повстанцев-посполитых и объясняя "милосердие" к ним, Шевалье в "Истории войны Казаков против Польши" пишет: "Его королевское величество был милосердным потому, что, убивая мечом этих мятежных простолюдинов, не хотел опустошить одну из главных провинций государства, служившую заслоном для остальных областей. Множество шляхты и даже самые крупные магнаты разорились бы и потеряли все доходы со своих огромных поместий в том случае, если бы их села потеряли население". Казаки знали цену таким союзникам и никогда не пытались защищать перед королем их интересы. Поставив в 1649 году Речь Посполитую на колени и заключая Зборовский договор, они предусмотрели в нем все: от увеличения реестра с 6 до 40 тысяч человек, права исповедовать греческую веру во всем королевстве "и даже в Кракове", приостановления распространения на Украину унии до получения сукна на одежду, десяти злотых на оружие и права гнать водку для собственного употребления, - но не обмолвились ни словом о требованиях вчерашних союзников-посполитых. Не вспомнили казаки о них и 12 января 1650 г. при утверждении Сеймом этого договора, хотя вдобавок к приобретению казачьими землями "вдоль рек Роси и Сулы статуса федеративного сочлена польско-литовской Речи Посполитой" и введению на этой территории ряда ограничений для поляков, казаки смогли добиться еще одной уступки - "три казачьих рыцаря-шляхтича будут допущены на государственные должности". Казаки заботились о собственных интересах, посполитые с их нуждами для них попросту не существовали! Точно так и посполитым было наплевать на вчерашних союзников. Они вскоре напомнили о себе, не выполняя условий польско-казачьего договора о беспрепятственном возвращении польской шляхты в свои маетки, убивая возвращавшихся панов с их семьями. Не прекратившаяся война вскоре вновь переросла в польско-казацко-крестьянскую, завершившуюся трагедией Берестечка и унизительным для казачества договором с Речью Посполитой. 20 тысяч реестра вместо 40, пребывание казачьих войск только в Киевском воеводстве и только на "крулевщизнах", разрешение жидам возвратиться на казачьи земли с получением прав мещан, обязанность реестровых казаков подавлять селянские бунты на своих землях, разрешение конфликтов между польско-литовской и казачьей шляхтой польским Коронным гетманом - вот
результат противоестественного союза казачьего рыцарства и посполитства!.. Кошевые атаманы Запорожской Сечи и гетманы реестрового казачества хорошо понимали огромную разницу между родовыми казаками, воинами-профессионалами, людьми чести, и "приблудами", вчерашними гречкосеями и кожемяками, с возможной строгостью подходя к пополнению своих рядов. В Сечи, прежде чем стать полноправным членом "товарищества", не говоря уж о вхождении в число старшины или "знатного товарищества", новичок несколько лет был "молодиком" при бывалом запорожце, затем продолжал боевое становление в "черном товариществе". Но даже при таком отборе из-за потребности в массовом пополнении для борьбы о турками и татарами, противостояния экспансии Польши и России запорожцы постепенно утрачивали свои прославленные качества.Поляк Яков Собесский пишет: "Казаки утратили свои древние запорожские обычаи. Прежде они мало знали семейные связи, незнакомы были с избытком и невоздержанием и, кроме оружия, ничего не знали. Войско их состояло из нескольких тысяч, а
теперь масса казачества разрастается ежедневно, уже не мужество и заслуги дают рыцарское звание; беглецы от плуга и ремесел из русских провинций наполняют ряды их; толпа не воинственных мужиков внедряется в права старых и заслуженных воинов, споры и распри испортили их древние обычаи, благоразумие заменилось грабительством, дисциплина - необузданным буйством, повиновение начальству -своевольством".Опасность, которую представляли "казаки-приблуды", остававшиеся в душе мужиками, понимали и гетманы реестровых казаков. Иван Выговский, сменивший умершего Б. Хмельницкого, начал с "фильтрации" 60-тысячного реестрового войска. Поскольку при Хмельницком запись в реестр производился в спешке, зачастую целыми подразделениями - куренями, сотнями, полками - Выговский исключил из реестра всех новоиспеченных казаков, бывших посполитых и ремесленников, заменив их родовыми казаками, в силу разных причин оказавшимися вне реестра. Точно так обстояло дело и на Дону. На бегущих с Московии всевозможных тяглых людей родовое казачество смотрело как на дешевую рабочую силу, четко проводя грань между собой и "чужой рванью". Вот выдержка из распоряжения по Донскому Войску атамана Степана Ефремова от 17 апреля 1755 г.: "чтобы казаки, как сами, так дети их, на беглых и на протчих великороссийских женках и девках не женились, также бы и своих казачьих дочерей за великороссийских людей и сказочных замуж не отдавали и к такому замужеству овдовевших казачьих жен не допускали..."
Священникам было строго велено, чтобы "соглашающих иттить в замужество за малороссиян и великороссиян казачьих жен и детей не венчали". Весьма неоднозначна и роль института приписного казачества в истории Войска.
При подавлении восстания К. Булавина царские войска залили Дон кровью, а уцелевшие повстанцы во главе с И. Некрасой ушли на Кубань. На Дону осталось всего около 6 тысяч "казачьих душ обоего полу". Вскоре, ощущая острую потребность в казачьей коннице, Россия поняла ошибку и спешно принялась исправлять ее, искусственно увеличивая численность "казачьего" населения. Верстались все желающие из бывших беглых, к казачьему сословию приписывали деревни государственных крестьян в верховьях Дона, "в казаки" отправляли десятки тысяч отслуживших свой срок солдат (в некоторые годы их число доходило до 75 тысяч). Количество донских "казачьих" полков резко возросло, а об их боеспособности судите по отрывку из письма Донского Войскового правительства князю Потемкину по поводу приписных: "Хотя из них были и люди такие, кои давали надежду к службе, но все они, не имея к тому навыка от молодых лет и будучи на своих местах или земледельцы или люди в праздность погруженные, оказались бесполезными, тем еще более, что нередко происходят от них из полков побеги и другие постыдные по службе упущения, касающиеся до нарекания Донских казаков, которые и рождением и воспитанием своим, получая свойственное предков их состояние, имеют особливые способности и усердие к службе, чем Войско сие приобрело славу". Итогом искусственного увеличения численности донского казачества (с начала 18 века до начала 20-го - с 6 тысяч человек до полутора миллионов - в 250 раз!) стало
"омужичивание". В 1837 году император Николай I, возвращаясь из Грузии, произвел под Новочеркасском смотр донским полкам и был поражен увиденным, заявив атаману Власову: "Я ожидал видеть двадцать два полка казаков, а вижу каких-то мужиков! Никто не имеет понятия о фронте. А лошади! Это не казачьи лошади, а мужичьи! "
Отношения донских казаков с русским крестьянством мало чем отличались от тех, что существовали между днепровским казачеством и украинскими посполитыми. Наглядное подтверждение - движения под водительством Пугачева и Разина, получившие в советской историографии название казацко-крестьянских войн. Начало 70-х годов XVIII века. Екатерининская Россия ведет напряженные войны с Турцией, а в тылу победоносной русской армии, на берегах Яика и Волги, бушует другая война - крестьянская. Ее предводитель - казак донской станицы Зимовейской Емельян Пугачев, бывший участник Семилетней войны с Фридрихом Великим, затем дезертир и бродяга. Зачинщиками войны были яицкие казаки, однако вскоре ее основной движущей силой стали обитатели прияицких и приволжских степей - кайсаки, башкиры, татары, калмыки, отчасти русские крестьяне. Фронт боевых действий с царскими войсками протянулся от Камы до низовий Волги. Пугачев был не глуп, чтобы не понимать огромной разницы между скопищем разноплеменных степных орд, составлявших костяк его армии, успешно справлявшихся с грабежами мирного населения и терпящими поражения в столкновениях с регулярными войсками, - и сплоченной обученной силой казачества. Он пытался привлечь казаков, особенно земляков-донцов. Так, в июне 1774 года Пугачев от имени "императора Петра III", за которого себя выдавал, издал манифест, вводя в России строй "казачьего народоправства", объявляя свободу всем крепостным крестьянам, передавая им помещичьи и казенные земли. Одновременно появились манифесты на Дону. Пугачев обещал прекратить преследование казаков-старообрядцев, защитить донцов от "тех проклятого рода дворян, которые, не насытясь Россиею, но и природных казаков хотели разделить в крестьянство и истребить казачий род". О том, что Пугачев сулил казакам восстановить стародавние вольности и права, которых их лишила центральная власть, не стоит и упоминать - "император Петр Федорович" обещал им все. Как же откликнулось на щедрые обещания донское казачество? Лишь несколько сот донцов и запорожцев
очутились в воинстве Пугачева, подавляющее же большинство осталось глухо к призывам. Больше того, когда летом 1774 года Россия заключила с Турцией мир, были переброшены с берегов Дуная 14 казачьих донских полков во главе с прославленными генералами А.Иловайским, М. Платовым, А. Луковкиным, поступившие под командование одного из лучших учеников фельдмаршала П. Румянцева - генерала А. Суворова. Потерпев ряд сокрушительных поражений, Пугачев был выдан сообщниками на Яике генералу А. Иловайскому. Случай с Пугачевым не был исключительным. Вот история другого восстания, за столетие до пугачевского бунта, во главе с казаком все той же станицы Зимовейской
Степаном Разиным. И тогда его главной действующей силой были недавно присоединенные к Российской державе степняки-инородцы: мордва, черемисы, татары, чуваши, башкиры, тогда как число казаков было крайне незначительным. А ведь Разин, в отличие от Пугачева, принадлежал к именитой донской старшине, был крестником донского атамана Корнилы Яковлева, прославился удачным походом "за зипунами" на персидские берега Каспийского моря. К тому же он был лично знаком с гетманом днепровского Правобережья Дорошенко и запорожским атаманом Ханенко, в свое время командуя отрядом донцов, сражавшимся против поляков в войсках гетмана Хмельницкого. Разин, зная доблесть и боевые качества донского и запорожского казачества, прилагал все усилия, чтобы сделать их своими союзниками. Не ограничиваясь отправкой "прелестных писем" донским, запорожским, слободским (на Северском Донце) и городовым (в Саранске, Тамбове, Ломове) казакам, Разин на захваченных территориях вводил казачьи порядки. Первым получил управление по казачьим обычаям Царицын, за ним Камышин, Черный Яр, Астрахань, а вскоре и вся Нижняя Волга. Однако приток к Разину казаков был минимален. Узнав о его желании "оказачить" крестьян, кошевой Запорожья Сирко, обещавший сначала помощь, порвал с Разиным отношения. Естественно, крестьянская армия Разина была разгромлена. Сам он пытался найти спасение на Дону, считая его своей опорой. Но казаки во главе с войсковым атаманом Яковлевым перебили остатки разинских гультяев, самого Степана выдали царским властям. Оставив в стороне социальные, политические и экономические причины поражений тех восстаний, задумаемся - отчего основная часть казачества не только не поддержала их, но и выступила против? Ответ очевиден - родовое казачество, игравшее первую скрипку в жизни всех войск, никоим образом не отождествляло себя с крестьянством, проводя границу между своими интересами как привилегированного, освобожденного от налогов сословия, и крестьянством, несущим бремя податного сословия. Родовое казачество понимало, что казачьи войны против России, настойчиво лезущей во внутри казачьи дела, стремящейся заменить власть казачьих Рад и Кругов всевластием своих воевод - это одно, а оплата казачьей кровью желания крестьянства стать вровень с казачеством – совсем иное. Наделить крестьян казачьими правами значило обесценить то, за что многие поколения казаков отдавали жизни, низвести казаков до положения мужиков!..
Конечно, за время после Разина и Пугачева казачество сильно изменилось, серьезные перемены произошли и с крестьянством, - особенно после отмены крепостного права и земельных реформ Столыпина. И политика коммунистического режима была направлена к тому, чтобы навсегда покончить с самим понятием "казачество", растворить потомков опасного сословия в обезличенном термине "колхозное крестьянство". Однако этого не произошло, и сегодня казачество - медленно, допуская ошибки - все же идет по пути возрождения. И важно, чтобы выбирая себе союзников и политических попутчиков, объективно оценивая их роль и возможности в достижении прежде всего своих, казачьих целей, казаки нынешние не забывали об опыте прадедов, когда неоднократно ценой казачьей крови достигались чуждые нам цели. Впрочем, выбор сегодняшним казачеством союзников - тема уже другой статьи...
А. Серба
Члену редколлегии и постоянному автору "Станицы" Андрею Ивановичу Сербе исполняется 60 лет.
Он родился 5 ноября 1940 г. на Кубани в станице Петропавловской Лабинского отдела в семье родового казака. Закончил юридический факультет МГУ. А.И. Серба - известный писатель и журналист, автор около 20 повестей и романов, посвящённых истории Древней Руси и казачества (особенно Днепровского и Запорожского). Из них наиболее известны трилогия "Игорь", "Заставлю вспомнить Русь", "Быть Руси под княгиней-христианкой" и цикл повестей о единственной в Красной армии (во 2-й мировой войне) 9-й Кубанской добровольческой пластунской дивизии. Андрей Иванович - один из зачинателей нынешнего казачьего движения, член Правления первого в стране казачьего объединения (созданного в 1989 году) - Землячества казаков в Москве.
Мы от всей души - и ото всех казаков! - поздравляем юбиляра, желаем ему здоровья и новых творческих успехов!
Шовинист это маленький примитивный человечек, который всегда мечтает быть быть великим и исключительным.
|
| |
| |
| Николай | Дата: Вторник, 15.10.2013, 18:15 | Сообщение # 2 |
 Горе от ума интернетного !
Группа: Экономист
Сообщений: 197
Статус: Offline
| "При подавлении восстания К. Булавина царские войска залили Дон кровью, а уцелевшие повстанцы во главе с И. Некрасой ушли на Кубань. На Дону осталось всего около 6 тысяч "казачьих душ обоего полу". Вскоре, ощущая острую потребность в казачьей коннице, Россия поняла ошибку и спешно принялась исправлять ее, искусственно увеличивая численность "казачьего" населения. Верстались все желающие из бывших беглых, к казачьему сословию приписывали деревни государственных крестьян в верховьях Дона, "в казаки" отправляли десятки тысяч отслуживших свой срок солдат (в некоторые годы их число доходило до 75 тысяч). Количество донских "казачьих" полков резко возросло, а об их боеспособности судите по отрывку из письма Донского Войскового правительства князю Потемкину по поводу приписных: "Хотя из них были и люди такие, кои давали надежду к службе, но все они, не имея к тому навыка от молодых лет и будучи на своих местах или земледельцы или люди в праздность погруженные, оказались бесполезными, тем еще более, что нередко происходят от них из полков побеги и другие постыдные по службе упущения, касающиеся до нарекания Донских казаков, которые и рождением и воспитанием своим, получая свойственное предков их состояние, имеют особливые способности и усердие к службе, чем Войско сие приобрело славу". Итогом искусственного увеличения численности донского казачества (с начала 18 века до начала 20-го - с 6 тысяч человек до полутора миллионов - в 250 раз!) стало "омужичивание". В 1837 году император Николай I, возвращаясь из Грузии, произвел под Новочеркасском смотр донским полкам и был поражен увиденным, заявив атаману Власову: "Я ожидал видеть двадцать два полка казаков, а вижу каких-то мужиков! Никто не имеет понятия о фронте. А лошади! Это не казачьи лошади, а мужичьи! "
Вот откуда произошли современные кизячки. Эти ШЛЮКОНЫ благодаря белоказачьему агитпрому сумели внушить большой части молодежи что они СКИФЫ, САРМАТЫ и КЛОБУКИ. А правда оказывается вот такая и другой не будет. Мужичье возомнившее о себе как о орлах.
Шовинист напоминает курицу, которая хочет летать как орел !
Сообщение отредактировал Николай - Вторник, 15.10.2013, 18:18 |
| |
| |
|
